Она вернула душу художественной гимнастике, дала ей вдохновение танца. Удивительная легкость, с которой она выполняет сложнейшие упражнения — это звездный пунктир, ведущий ее от пьедестала к пьедесталу. Ее называют прекраснейшей гимнасткой мира, маленькой художницей мячика и ленты. Я беседую с самой красивой олимпийской чемпионкой Алиной Кабаевой.
Почему родители отдали Вас в художественную гимнастику?
Моя мама занималась баскетболом и, когда еще не была знакома с папой, тренировалась в зале, где готовила художественных гимнасток Ирина Александровна Винер. Маме очень понравился этот красивый и женственный вид спорта, и тогда она решила, что если у нее родится дочка, то она отдаст ее в художественную гимнастику, именно к Винер.
Какие качества в Вас ценил тренер?
Наверное, какие-то человеческие качества. Каждый тренер будет любить ту спортсменку, которая приносит высокий результат. Например, если я хорошо тренируюсь, значит, отлично выступлю. А есть спортсмены, которые долго тренируются, но выходят на ковер и проваливают выступление, потому что очень сильно волнуются. Я считаю, что если тренер вкладывает в тебя всю душу, а ты работаешь с полной отдачей, то получатся отличные результаты.
Что, на Ваш взгляд, является самым главным в отношениях между спортсменкой и тренером?
Тренер должен понимать, как вести себя со спортсменкой в период ее взросления. Когда я была еще маленькой, Ирина Александровна только заходила в зал, а я сразу была готова тренироваться. Но уже в более старшем возрасте со мной надо было обращаться осторожнее, ни в коем случае не повышать голос, тогда я выходила и все делала. Но стоило мне что-то не то сказать или не так на меня посмотреть, я сразу забивалась и не могла полноценно тренироваться.
Не так давно заметили, что в художественной гимнастике добиваются большого успеха восточные девушки. Это закономерность или случайность?
Думаю, не случайность. У меня папа — татарин, мама — русская. Я хочу сказать, что татары — очень сильные и целеустремленные люди, добивающиеся вершин как в искусстве, так и в спорте. Можно привести много ярких примеров: это и серебряный призер Олимпиады — Яна Батыршина, и чемпионка мира — Амина Зарипова. Правда есть, как говорится, исключение из правил. Это олимпийская чемпионка Сиднея «не восточная» девушка Юля Барсукова, которая завоевала золото, когда у меня улетел обруч. Но, на мой взгляд, все равно большое значение имеет национальность. Все-таки горячая восточная кровь бьет в голову. (Смеется).
Были ли у Вас особенные ритуалы/привычки до, во время и после выступления?
Каких-то особых привычек и ритуалов у меня нет. Я знаю, например, что есть спортсмены, которые перед соревнованиями не смеются, ни с кем не разговаривают. Для меня же главное, чтобы перед выступлением моя комната была убрана.
Чувство влюбленности или любви может быть дополнительным допингом?
Возможно. Многие люди уверены, что любовь помогает. Да, она помогает, только в том случае, когда понимаешь, что деваться некуда, и сейчас ты должна выступить ради любимого. А еще труднее бывает, когда ты постоянно тренируешься и не можешь уделять достаточно внимания любимому человеку. Поэтому для меня очень сложно совмещать любовь и спорт.
Как-то в одном из своих интервью вы сказали, что при высокой влажности трудно выступать. Что еще может повлиять на выступления?
Плохой помост, например, слишком мягкий. Я все упражнения выполняю с легкостью, не напрягаясь. А есть девочки, которые напрягаются и им легко выступать на мягком помосте. Когда мы после Чемпионата Европы поехали в Болгарию, там как раз и оказался мягкий помост. Я сказала организаторам, что у них помост установлен не по правилам. Конечно, как часто это бывает, меня никто не послушал. В результате я не смогла хорошо выступить, просто не получались некоторые элементы, и в итоге я заняла второе или третье место. Как потом оказалось, это новый вид помоста, который теперь будет очень часто встречаться на соревнованиях. Слава Богу, на Олимпиаде в Афинах его не было, я очень боялась этого.
Какая медаль для вас самая дорогая?
Для меня все медали дороги. Если я завоевала медаль, значит, хорошо потренировалась. Я начала выигрывать с 1998 года, сначала Чемпионат Европы, потом Юношеские Игры, затем Игры Доброй Воли, Чемпионат Мира. К сожалению, как я уже говорила, не победила на Олимпиаде. Наверное, не было суждено. Ведь на Олимпийские игры нужно идти со взрослым умом, а мне тогда было 17 лет, и я думала, что Олимпиада — это такие же соревнования, как и все другие, сейчас выйду и все сделаю. А Олимпийские игры не как все соревнования, нужно быть очень внимательным. Поэтому в Грецию я ехала только за золотой медалью. Ведь мои отличные результаты — это результаты моих тренировок.
Какой миф о художественной гимнастике вас раздражает больше всего?
Некоторые зрители сидят и рассуждают, что мы неправильно кувыркаемся, а когда видят наши тренировки — приходят в ужас. Всем становится нас жалко. Вы не представляете, что значит полжизни отдать художественной гимнастике. Даже мне иногда бывает страшно входить в реальную жизнь, ведь, когда ты постоянно находишься на базе, как в золотой клетке, а потом тебя выпускают, как птицу, на волю, на свободе тебе приходиться учиться бороться со многими реалиями, а иногда и с людьми. В спорте одни люди, в настоящей жизни — другие. Это очень сложно, поэтому, я считаю, что каждый тренер должен готовить свою гимнастку не только физически, но и психологически.
Говорят, что спортсмена с огромным удовольствием могут поставить на пьедестал, но потом с еще большим удовольствием с этого пьедестала скинуть. Что вы на это скажете?
Вы знаете, мне мой тренер — Ирина Александровна всегда говорит: «Алина, ты уйдешь из спорта, и тебя все забудут». А ведь я никогда не стремилась, чтобы обо мне помнили, показывали по телевизору, брали интервью и автографы. Мне очень нравилась художественная гимнастика, и я безумно мечтала стать чемпионкой мира. Это была моя детская мечта. Я тогда не задумывалась, как это сделаю, просто очень хотела стать именно чемпионкой мира. Точно так же, как дети заказывают подарки Деду Морозу, они же не знают, как он их привезет, где он их достанет. А когда я приехала к Ирине Александровне Винер в Новогорск, я просто стала тренироваться, выкладываться целиком и полностью. Меня на базе все любили, называли доченькой. Я до сих пор такой же хороший человек, которым меня все помнят и уважают, и для меня это самое главное. (Смеется). Если я уйду из художественной гимнастики, и меня забудут, будет, конечно, неприятно. Но вряд ли меня забудут. (Смеется). Я все равно останусь в истории спорта, потому что стала олимпийской чемпионкой. Вчера, кстати, я смотрела интервью с режиссером Люком Бессоном, который сказал, на мой взгляд, очень правильную вещь: «Очень многое в этой жизни стали забывать люди: ту же войну, революцию. А молодежь вообще об этом не знает, но ведь молодое поколение обязано знать историю, чтобы не повторять одни и те же ошибки. В нашей жизни никогда не будет все одинаково: все равно на одном берегу будут стоять виллы, на другом — старые хилые домики. Так устроен мир».
Что бы вы посоветовали девочкам, мечтающим сделать карьеру в художественной гимнастике?
Надо прежде всего любить свое дело, а не стремиться просто стать знаменитой. Например, у меня не было кумиров, я никогда не хотела быть похожей на кого-то. Мне очень повезло, я тренировалась с девочками, которые уже ездили на Чемпионаты Мира и Европы. Я смотрела на них и училась. Правильно говорят: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Одну начинающую гимнастку — Юлю Синицыну — как-то спросили: «Ты бы хотела быть похожей на Алину Кабаеву?». Она ответила: «Вы, знаете, такими, как Алина Кабаева, мы уже не будем, но хотя бы чуть-чуть я бы хотела на нее быть похожей».
Когда вы ушли из профессионального спорта, Вы не задавали себе вопрос: «А зачем мне все это было нужно?». Ведь цена медали — не только успех, слава, но и травмы, неустроенность жизни после спорта?
Это очень хороший вопрос. Мне такой вопрос никто не задавал. Есть две стороны медали: хорошая и плохая, но я абсолютно не жалею, что посветила жизнь спорту. Я часто вспоминаю те моменты, когда мы со всей нашей командой возвращались с Олимпиады, вспоминаю самолет, на котором улетали в Москву. Я многое бы отдала, чтобы вновь пережить то волнение, ту победу, и, может быть, я бы рискнула выступить на второй Олимпиаде в Пекине. Но, с другой стороны, если бы мне предложили начать все заново, то я не смогла бы, просто не выдержала бы, потому что это физически очень тяжело. Этого не понять простому человеку, который никогда не занимался спортом, но даже, если и занимался, то не был в таком жестком режиме - даже диета художественных гимнасток очень строгая, а ведь следовать ей требуется постоянно.
Ведь вам не понять, что такое база, что значит «невыездная». Когда Ирина Александровна мне после Олимпиады предложила упростить график, то есть можно было бы приезжать тренироваться и уезжать домой, я отказалась. Если бы я пошла на такие условия, я бы перестала показывать хорошие результаты. Коли я хочу продолжать дальше побеждать, то я должна точно так же жить на базе, тренироваться по графику и никаких «домой», только по выходным дням. А я уже взрослая и понимаю, что, выиграв Олимпийские игры, я ушла красиво из спорта. Все, что могла, я выиграла. Когда я была маленькой, думала, что художественная гимнастика — это моя жизнь, что если брошу этот вид спорта, жизнь закончится. На самом деле жизнь после ухода из спорта не заканчивается, надо идти дальше, нужно осваивать что-то новое для себя, иначе, просто-напросто, как цветок, завянешь!
Интервью подготовила Мария Пати
